Я тут оставлю цитату из книги Горо Хани Японская империя, история страны самураев.
многабукаф о том, как ничего не меняетсямногабукаф
1803 году сэр Ратерфорд Алкок, бывший в то время чрезвычайным и полномочным посланником Англии в Японии, писал в своей книге « столице сёгуна»[* Sir Rutherford Аlсосks, The capital of the Tycoon narrative of the three years residence in Japan, 2 vol., New Jork, 1863.]: «Необходимо открыть новые рынки для нашей промышленности… настоящее время правительства промышленных стран, каким является наше государство, постоянно нуждаются в открытии новых рынков в странах Востока и в заключении новых соглашений. Сейчас, как мне кажется, эти новые рынки находятся главным образом на Дальнем Востоке». Алкок подчеркнул: « настоящий момент мой взор устремлен на Японию, где мы можем обеспечить себе один из новых рынков сбыта промышленных товаров, производство которых в западных странах все увеличивается… Обогнув земной шар в двух направлениях, мы встретимся в Японии».
Однако в Японии еще «нет достаточного спроса па товары, производимые в Манчестере и Бирмингеме, а равно и на европейские промышленные товары. Здесь необходим прежде всего свободный обмен промышленной продукцией».
Но для этого, писал Алкок, «необходимо разобраться в отношениях, сложившихся в Японии между господствующими классами и народными массами, и в том, какое действие оказывает феодализм в условиях Востока на сельское и городское население», ибо «приобретение нового рынка, которому не угрожали бы никакие конфликты, споры, препятствия и перебои, является заветной мечтой Манчестера и нашим общим желанием в деле защиты интересов нашей промышленности». И далее: «С колонизацией и цивилизацией спрос на всевозможные товары увеличится вдвое».
В феодальной Японии «чрезвычайно высокое плодородие земли и крайняя нищета людей, живущих на ней, являют собой страшный контраст». Здесь и сейчас еще существует «натуральное хозяйство», сохранившееся с древних времен.
Но, несмотря на все это, «английские товары постепенно пробивают себе дорогу и находят спрос в стране». «Народ, — продолжал Алкок, — исполнен желания развивать торговлю, и ясно, что разжигание вражды к иностранцам и стремление ограничить торговлю исходит не от низов, а от верхов, от господствующих классов… Правительство, ссылаясь на высокие цены, заявляет, что в этом кроется причина движения протеста против развития внешней торговли, но доказательств тому, что именно народ придерживается такой точки зрения, нет, наоборот, народ желает развития торговли…
Это объясняется тем, что господствующий класс феодалов связывает с торговлей, и особенно с внешней торговлей, рост зажиточных элементов и среднего сословия и видит, что это среднее сословие постепенно выходит из подчинения феодальной крепостнической системы; иными словами, в развитии внешней торговли он видит зародыш революции. Осознает это господствующий класс или нет, но, как бы там ни было, в улучшении международных отношений и развитии торговли он почти инстинктивно видит уничтожение своих привилегий, то есть гибель своей власти». Тем не менее торговля уже разрушает «натуральное хозяйство»; что же касается развития торговли, то в данный момент «феодализм является основным препятствием на пути мирного и полного разрешения этой проблемы». Необходимо как-то коренным образом изменить всю систему управления сверху донизу. Либо на это потребуется много времени, либо необходимо будет пойти на проведение коренных политических и социальных реформ». «Основные отношения — отношения между сюзереном и его подвластными — уже пережинают одно из серьезных изменений, что до основания потрясает всю феодальную систему. Я сильно сомневаюсь в том, что все это может произойти и может утвердиться новая социальная и политическая система, не вызвав беспорядков, насилия и кровопролития. Опасность, бесспорно, серьезная…
Японское правительство заявляет, что ему угрожает революция», и «считает, что эта революция угрожает как иностранцам, так и японскому правительству… Опасность гражданской войны велика… Наша политика в Японии должна сводиться к тому, чтобы не допустить беспорядков и установления системы террора, а также к тому, чтобы наладить непосредственный контакт между нашими народами и надлежащим образом обеспечить связи между обеими странами… Западноевропейские страны, США и особенно наша страна имеют очень большие интересы на Дальнем Востоке. И Япония является форпостом в смысле обеспечения интересов стран Европы и США на Дальнем Востоке. Не говоря уже о торговле с Японией, мы смогли бы оказывать через Японию влияние на страны Дальнего Востока и благодаря этому смогли бы обойтись без военно-морских и сухопутных сил. Ни одно звено в цепи нашей большой империи не должно быть повреждено. Япония как раз и являемся таким звеном…
Море, которое бороздят здесь только торговые суда, гарантирует мир и спокойствие, но если здесь начнут создаваться военные сооружения и на море будут преобладать военные корабли и начнут сооружаться военные порты, то возникнет опасность для торговли, которая не имеет никакой защиты». Поэтому необходимо любыми средствами предотвратить агрессию со стороны Российской империи.
«Хотя, вероятно, нельзя избежать воины с Японией, по эта война должна быть направлена только против феодальных сил — аристократии и дворянства». Но она ни в коем случае не должна нанести удар по японскому правительству. Иными словами, необходимо сделать все возможное, чтобы Япония стала независимым государством и не подвергалась агрессии. «Наша программа» в отношении Японии должна быть очень осторожной. «Мы уже имели печальный опыт» в Китае во время тайнинской революции. К тому же «в нашей памяти еще свежи события в Мексике». — Особенно «необходимо считаться с тем, что в Японии существуют силы, которые представляет и контролирует японское правительство и которые могут навести порядок в стране».
«В своем развитии внешняя и внутренняя торговля не знает границ ни на суше, ни на море, она всюду прокладывает себе дорогу, она призывает к миру, но сопряжена обычно с войнами и беспорядками. По торговля Запада с Дальним Востоком, независимо от того, желают ли этого торговцы и правительства или нет, несет с собой семена революции».
В условиях существования в Японии токуганского правительства Бакуфу «основным препятствием для прогресса являются, во-первых, сама феодальная система и, во вторых, прогнившая система правления, основанная на шпионаже. Система, при которой подавляются вес свободы: свобода мысли, свобода слова, свобода предпринимательства, как это имеет место при нынешнем правительстве Японии, уже потеряла всякую политическую силу и потому, само собой разумеется, должна быть коренным образом изменена». И если это так, то какие политические изменения необходимо провести в Японии? Говоря в самых общих чертах, народы познали систему абсолютизма, феодальную систему, систему ограниченной монархии, а также республиканскую и демократическую системы. Мы знаем, что собой представляла каждая из этих систем. С одной стороны, «абсолютизм и феодализм выступают против прогресса, но, с другой стороны, практически невозможно сделать так, чтобы все были равны. Забывать о различиях между людьми в зависимости от их происхождения, не признавать определенных различий в общественном положении, в степени богатства и политических правах — значит впадать в политическую утопию, которая не может быть осуществлена».
В Японии «политическая власть находится в руках феодальной аристократии я абсолютистского правительства; их бездарное правление и наличие рабочих масс, консерватизм и социальная нищета — все это создает серьезные препятствия, и для того, чтобы уничтожить все это, необходимо насилие. Таким образом, прежде чем будут завершены коренные изменения и установится новая социальная система, неизбежно наступит период смут и беспорядков». Следовательно, «переворот, ставящий своей целью утверждение в Японии новых принципов, должен затронуть всю систему сверху донизу, но он не должен проводиться кем-либо извне или под давлением снизу».
Положение в Китае в период восстании тайпипов, вероятно, «требовало, чтобы Англия, а теперь Англия и Франция либо взяли на себя задачу защиты важных портов и торговых центров с помощью своих военно-морских и сухопутных сил и заставили Китай оплатить военные расходы, либо помогли китайскому правительству создать свои сухопутные и военно-морские силы и возложили на него эти обязанности. Поэтому надо было ожидать, что враждебность и агрессивность партии тайпинов будут направлены против нас. Однако, если принять во внимание, что нейтралитет и невмешательство в полном смысле этого слова могут привести к тому, что нашим интересам будет нанесен страшный ущерб, то нам не следует соблюдать нейтралитет, и мы вынуждены вмешиваться изо внутренние дела других стран. Согласию международному праву, мы, разумеется, обязаны соблюдать нейтралитет и невмешательство, но вмешательство в узком смысле этого слова — это нечто другое. Мы принимаем меры и применяем насилие лишь по отношению к мятежникам, которые не признают законов, не соблюдают соглашении, а признают только силу, — в этом случае насилие необходимо».
Что касается Японии, то «мы, бесспорно, сильнее ее во многих отношениях, например, в науке и военном деле. В воздухе постоянно висит угроза конфликта. Бели же, несмотря на различные дипломатические меры, предпринятые с целью избежать конфликта, он все же произойдет, то я не сомневаюсь, что Япония потерпит поражение и будет покорена. Между победителями и покоренными существуют национальные различия, различия в характере, в тех целях, которые они ставят перед собой, в образе мышления, в понимании. Однако совершенно очевидно, что после такого столкновения наступит примирение».
«Поскольку существует опасность этой по-азиатски упорной и решительной борьбы народных масс, смут, насилия и террора, то нам следует очень тщательно и внимательно взвешивать наши поступки». Далее. С одной стороны, мы с удовлетворением отмечаем, что в Японии существуют «низкие цены и дешевый труд», но, с другой стороны, необходимо поднять в Японии покупательную способность на промышленные товары. Поэтому перед нами стоит трудная проблема, которую нам предстоит решить, — каким образом поднять покупательную способность на промышленные товары, сохраняя низкие цены к дешевый труд».
Такова программа и выводы Алкока.
Таким образом, Алкок откровенно изложил программу международного капитализма. Эти мысли Алкока почти слово в слово повторил в своей книге Рафаэль Пампелли[* Raphael Pumpelly, Across America and Asia, notes of a five years journey around the world and of residence in Arizona, Japan and China, New Jork, 1871 (M. S. 1868).], горный инженер, профессор Гарвардского университета, который по приглашению китайского и японского правительств прибыл в эти страны из США. Он писал: «И с точки зрения справедливости, и с точки зрения материальных интересов стран Европы и США, необходимо коренным образом изменить нашу политику па Востоке. Сейчас мы стремимся к расширению наших связей с народами стран Восточной Азии, по успешное решение этой проблемы зависит в значительно большей степени от них, чем от нас. К тому же мы стремимся создать в этих странах важные рынки сбыта наших промышленных товаров. Однако для того, чтобы заполучить эта рынки, необходимо прежде всего, чтобы в этих странах появился спрос на самые различные товары. В условиях же, когда рушится общественный строй, не может быть и речи ни о каком здоровом росте спроса на наши товары. Большой вред жизнедеятельности народных масс стран Востока может нанести ослабление власти правительства, анархистские настроения и усиленная торговля опиумом; все это в свою очередь наносит ущерб и интересам стран Европы и США. И с точки зрения справедливости и с точки зрения наших интересов наша политика должна сводиться к тому, чтобы правительства стран Востока, борясь с внешними и внутренними трудностями, не прибегали к военной помощи иностранных государств; следовательно, усиление власти правительств этих стран является чрезвычайно важным».
С этой целью в 1820 году США направили на Гавайские острова своих первых миссионеров, которые позднее под руководством США провели там реформы в области образования, законодательства и политические реформы, а в 1840 году установили конституционную монархию. И, таким образом, «повышение интеллектуального уровня народных масс способствовало росту спроса населения на товары; благодаря развитию сельского хозяйства и обрабатывающей промышленности, как например сахарной и других, а также железной и других отраслей металлургической промышленности, в 1858 году экспорт, главным образом сельскохозяйственной продукции, составил 530 тысяч долларов, а импорт — 790 тысяч долларов, а в 1860 году экспорт достиг 1300 тысяч долларов, а импорт— 1900 тысяч долларов».
В японской торговой газете «Нихон боэки симбун» в номере от 7 сентября 1864 года появилась заметка о том, что мировой капитализм, учитывая свой опыт в Китае, решил теперь получить рынки путем компромисса с политической властью Японии, то есть путем безоговорочного сотрудничества с правительством в деле подавления движения народных масс за реформы.
То, что политические реформы в Японии проводились под непосредственным руководством секретаря английской дипломатической миссии в Японии Эрнеста Сатоу, видно даже из его собственных слов[* Sir Ernest Satow, A diplomat in Japan; the inner history оГ Japan's critical years when the ports were opened and the monarchy restored, recorded by a diplomatist, who took an active part in the events of the time, London, 1921.].
С осени 1867 года до весны 1868 года повсюду в Японии проходили массовые экстатические выступления народа, известные под названием «Э, дзянай ка». В то время в Японии существовал такой обычай — народные массы, подвергавшиеся жестокой феодальной эксплуатации, раз в несколько десятков лет (а каждый из них — один раз за всю свою жизнь), впадая в состояние экстаза, освобождались от всякого феодального притеснения. Мужчины, женщины и молодежь ходили по улицам и плясали.
Когда такое состояние экстаза проходило, они снова попадали в феодальную кабалу. В критические моменты господствующий класс специально провоцировал выступления «Э, дзянай ка», используя их в своих интересах. Появление и 1867 году «Э, дзянай ка» было непосредственно связано с тем, что крестьянские и городские восстания, казалось, ставшие везде в 1866 готу серьезной революционной силой, в 1867 году вдруг на время утратили свой революционный дух. В то же время государственный переворот, осуществленный господствующими политическими кругами, отражал в какой-то мере требования народа, хотя эти господствующие круги были далеки от народа.
Таким образом, революция 1868 года была депствительно революцией, отражавшей требования освобождения от феодализма, выдвигаемые японским народом в ходе крестьянских и городских восстаний; она свергла токугавское правительство Бакуфу и послужила началом современной демократической революции, направленной против феодализма, на протяжении десяти столетий господствовавшего в Японии. Но в то время крестьяне и горожане не могли еще повсеместно выдвигать единые и согласованные требования. Буржуазная революция в Японии с самого начала предала интересы крестьян и трудящихся масс и пошла по линии сохранения пережитков феодализма, а следовательно, она включала в себя и контр революционные элементы.
Как мы уже видели на примере народного собрания, созданного в XV веке в провинции Ямасиро, и республиканской системы правления в вольном городе Сакаи в XVI веке, в Японии существовали традиции республиканского правления. Во время революции 1868 года была предпринята попытка не только установить республиканскую форму правления на Хоккайдо, которую хотели провести не снизу, а сверху, по, судя по словам Эрнста Сатоу, в то время в Японии уже было известно движение, которое ставило своей целью свержение сёгуна и его правительства, а его «крайние элементы выступали даже за свержение императора», поэтому императорское правительство поспешило принять срочные меры.
В то время специальный корреспондент лондонской газеты «Лондэн ньюс» на востоке Чарлз Вагман поместил в сатирической газете «Дзи Джонэн нанч», издававшейся в Иокогаме на английском языке, карикатуры. На одной из них был изображен чрезвычайный и полномочный посланник Англии в Японии Парке, обращавшийся к лесорубу, который занес топор и одним ударом хочет срубить большую сосну, и говорящий ему: «Побереги дерево! Оно тебе еще пригодится». На второй карикатуре, которая называлась «Пожарник», было изображено, как Парке тушит огонь, охвативший императорское правительство.
Эти острые карикатуры свидетельствуют о том, как противодействовали требованиям, направленным на свержение императора вместе с правительством Бакуфу, и как старались сохранить императорскую систему.
Как показал Сиба Кокан в своем произведении «Весенний паводок», где он отразил дух, господствававший в XVIII–XIX веках, японский народ также дорос до сознания необходимости равноправия людей. Несмотря на то, что мэйдзийское правительство делало вид, что оно намерено удовлетворить требование народа о равноправии всех четырех сословий, фактически оно лишь формально признавало равноправие людей, находившихся в полном подчинении императора. Поэтому в Японии не было установлено равенства между людьми, а возрождалась социальная иерархия по феодальному образцу, иначе говоря, проходила перестройка этой феодальной иерархии; шло усиление полуфеодального принуждения и продолжали разжигать вражду к иностранцам, нашедшую выражение в борьбе против преклонения перед иностранщиной.
То, что в 1868 году японский парод требовал безвозмездной конфискации земель, принадлежавших крупным феодальным землевладельцам, нашло свое отражение в таких фактах, как например заявление чиновника финансового управления при мэйдзийском правительстве Иосида Киёнари в 1872 году о том, что «лен не может считаться движимым имуществом, правительство может конфисковать его», о чем упоминается в «Политической истории Мэйдзи».
Однако мэйдзийское правительство только формально признало эти требования народа, издав в 1869 году закон о передаче крупных феодальных поместий в собственность императора, а в 1871 году — закон о ликвидации кланов и образовании префектур[69].
По существу же оно предало интересы народа и, стремись компенсировать право собственности крупных феодальных землевладельцев за счет усиления эксплуатации народа, выпустило облигации займа, а для того чтобы непосредственно компенсировать потерю феодальных привилегий, оно не только усиленно эксплуатировало народ в течение двадцати лет (начиная с 1868 гота), но и при новом обществе сохранило феодальные налоги и поземельный налог в неприкосновенном виде; в этот период японское общество фактически вступило на путь развития капитализма, носившего полуфеодальный характер, от которого нелегко было освободиться.
Таким образом, когда японский народ пробудился от экстатических выступлений, так называемых «Э, дзянай ка», проходивших в период с 1867 по 1868 год, и обнаружил, что уже сформировано новое мэйдзийское правительство, он снова стал поднимать крестьянские и городские восстания, получившие еще больший размах, разоблачал феодальную сущность мэйдзийского императорского правительства и боролся за его свержение.
В 1870 году в Тотио уезда Коси провинции Эти го вспыхнуло крестьянское восстание. Крестьяне — участники восстания пели:
«Послушайте, послушайте, друзья! Указ императора — один обман! Одними молитвами сыт не будешь. Пусть представители всех деревень выступят как один с белыми флагами!.. Мы не верим больше словам!»
Войска кихэйтай, которые в 1860 году выступили против войск феодального правительства Бакуфу и разгромили их, представляли собой новый вид вооруженных сил. В то время среди солдат этих войск были также восставшие крестьяне, поэтому эти войска, выступавшие за освобождение от крепостничества, были значительно сильнее тех войск, которыми руководила феодальная аристократия, представлявшая собой господствующий класс крепостников. Однако вступление восставших крестьян в войска кихэйтай было в то время ограничено, а начиная с 1868 года эти войска были вообще ликвидированы; но этот акт вызвал такое возмущение среди солдат, что наблюдались даже случаи, когда солдаты поднимали восстания[* Миура Горо, Кличам року (Мемуары).].
В целях предотвращения опасности возрождения старой системы феодального господства мэйдзийское правительство должно было опереться на вооруженные силы народа. В то же время, стремясь предотвратить выступления крестьян, требовавших ликвидации феодального характера, присущего мэйдзийскому правительству, оно путем введения воинской повинности создало не народную армию, состоявшую из вооруженного народа, а антинародную армию с целью подавления освободительного движения народа. Мэйдзийское правительство подавило освободительное движение японского народа внутри страны, а затем пошло по пути развития японского милитаризма, стремившегося к укреплению своих позиций путем агрессий против иностранных государств.Кому интересно почитать всю книгу - вот:
источник онлайн