Открытой ладонью по воздуху тихо,
Я пролечу и устану мечтать.
Мне все ни к чему, мне так все не к спеху,
Давно не могу я летать.
В глазах все темнеет, и грустно на сердце,
Ведь видеть не хочется, помнить и знать,
Не хочется слышать - закрыть бы ту дверцу,
Ведущую в сны, где я буду страдать.
Я тихо улыбкой сорву тишину,
Ведь мысль - так же звук, просто громко
Звучит лишь печаль, я ее растяну,
И запоет струнка боли той тонко.
Забыть, что обрывками снов вылетает,
Уснуть от того, чего нет и что сон.
И быть так не может, ведь так не бывает:
Закрою глаза, и вот - сразу он.
Так часто за спину рукою тянусь я,
А там ничего, хоть и чувство то есть.
Шепчу в пустоту: услышь меня, здесь я...
А все, что я слышу - то лесть, злая лесть.
Я пролечу и устану мечтать.
Мне все ни к чему, мне так все не к спеху,
Давно не могу я летать.
В глазах все темнеет, и грустно на сердце,
Ведь видеть не хочется, помнить и знать,
Не хочется слышать - закрыть бы ту дверцу,
Ведущую в сны, где я буду страдать.
Я тихо улыбкой сорву тишину,
Ведь мысль - так же звук, просто громко
Звучит лишь печаль, я ее растяну,
И запоет струнка боли той тонко.
Забыть, что обрывками снов вылетает,
Уснуть от того, чего нет и что сон.
И быть так не может, ведь так не бывает:
Закрою глаза, и вот - сразу он.
Так часто за спину рукою тянусь я,
А там ничего, хоть и чувство то есть.
Шепчу в пустоту: услышь меня, здесь я...
А все, что я слышу - то лесть, злая лесть.