Юкью.
Мне все равно. Я помню все и мне все равно.
Эта прелестная бабочка с грустными глазами стала моим другом. У меня было много друзей, но он мне был ближе всех. Мы часто проводили время вместе. Это даже стало привычкой.
Я поддался всему тому действу, которое на сцене придумывал Манабу. Я бы даже сказал, что сам того хотел. Такое просто весело и приятно делать. Вот только Манабу из всего этого делал кошмар иногда. Юкью был для меня тем самым уголком вселенского спокойствия, которое мне порой так было необходимо. Я со всеми ими дружил и даже можно так сказать любил их, что ли. А что мне оставалось делать, если вся жизнь к чертям из-за непонимания. Для меня они были еще более двинутые, чем я сам. Особенно Манабу. В его голове разве что только инопланетяне не водились, и то, я очень в этом сомневаюсь. Я впервые запел не с ними, но впервые я мог петь для огромного количества людей. Я впервые понял, как это хорошо, когда ты наконец-то получаешь от жизни то, что тебе надо. Пусть даже и приходится терпеть постоянные упреки.
«Еще раз выколите на сцене подобное, я вам носы поразбиваю!»
Манабу был страшен, когда злился, не потому что он страшный, он даже мне нравился. Он был страшен, потому что он мог это иметь в виду на самом деле. Но, когда он был спокоен, его хотелось расцеловать.
«Гомен, Манабу, ну что ты завелся?»
Почему-то мне все время хотелось уйти в те моменты, когда у нас назревала ссора. Это выглядело весело на сцене, но мало кто понимает, что это было в серьез. Эти драки меня и доставали. Я так хотел покоя. Что-то во мне надломилось тогда.
«Я пошел»
Это была замечательная история, но не о ней дело сейчас. Мне все нравилось, даже вот это сумасшествие с драками, ведь мы подрались бы и все – потом бы просто сидели и мирились, объясняли бы друг-другу в чем и кто был не прав. Но я ушел. Чего-то не хватало. Чего-то особенного. Вся эта суматоха, пение, переодевания в ангелов, демонов, кукол, других персонажей. Все это приводило в восторг. Я стал напоминать себе самого себя. Мне не надо было притворяться.
«Подожди!» кричал мне в след Юкью, «Куда ты? Я пойду с тобой!»
Его мечтательные глаза были такими красивыми. Я улыбнулся. Странно, но с ним мне всегда хотелось улыбаться. В нем было что-то такое милое, что-то, чего мне все эти жизни не хватало. Он был таким высоким и таким удивительно прекрасным. В нем было слишком много от мужчины, но его глаза всегда смотрели на меня нежно, так будто бы он был моим. Я не могу сейчас объяснить это. Но, кажется, я любил его.
«Нет! (я взял его за плечо) На этот раз я пойду один, Юкью!»
«Но ….»
Не проси меня, прошу, не проси, потому что из-за тебя я не смогу уйти. Я всегда легко уходил, но в этой жизни все слишком сложно. Я встречаю на пути людей, с которыми мне хочется остаться, а не наоборот. Я чуть было не расплакался снова от этих моих мыслей.
«Прошу, звони мне!»
Мне все равно. Я помню все и мне все равно.
Эта прелестная бабочка с грустными глазами стала моим другом. У меня было много друзей, но он мне был ближе всех. Мы часто проводили время вместе. Это даже стало привычкой.
Я поддался всему тому действу, которое на сцене придумывал Манабу. Я бы даже сказал, что сам того хотел. Такое просто весело и приятно делать. Вот только Манабу из всего этого делал кошмар иногда. Юкью был для меня тем самым уголком вселенского спокойствия, которое мне порой так было необходимо. Я со всеми ими дружил и даже можно так сказать любил их, что ли. А что мне оставалось делать, если вся жизнь к чертям из-за непонимания. Для меня они были еще более двинутые, чем я сам. Особенно Манабу. В его голове разве что только инопланетяне не водились, и то, я очень в этом сомневаюсь. Я впервые запел не с ними, но впервые я мог петь для огромного количества людей. Я впервые понял, как это хорошо, когда ты наконец-то получаешь от жизни то, что тебе надо. Пусть даже и приходится терпеть постоянные упреки.
«Еще раз выколите на сцене подобное, я вам носы поразбиваю!»
Манабу был страшен, когда злился, не потому что он страшный, он даже мне нравился. Он был страшен, потому что он мог это иметь в виду на самом деле. Но, когда он был спокоен, его хотелось расцеловать.
«Гомен, Манабу, ну что ты завелся?»
Почему-то мне все время хотелось уйти в те моменты, когда у нас назревала ссора. Это выглядело весело на сцене, но мало кто понимает, что это было в серьез. Эти драки меня и доставали. Я так хотел покоя. Что-то во мне надломилось тогда.
«Я пошел»
Это была замечательная история, но не о ней дело сейчас. Мне все нравилось, даже вот это сумасшествие с драками, ведь мы подрались бы и все – потом бы просто сидели и мирились, объясняли бы друг-другу в чем и кто был не прав. Но я ушел. Чего-то не хватало. Чего-то особенного. Вся эта суматоха, пение, переодевания в ангелов, демонов, кукол, других персонажей. Все это приводило в восторг. Я стал напоминать себе самого себя. Мне не надо было притворяться.
«Подожди!» кричал мне в след Юкью, «Куда ты? Я пойду с тобой!»
Его мечтательные глаза были такими красивыми. Я улыбнулся. Странно, но с ним мне всегда хотелось улыбаться. В нем было что-то такое милое, что-то, чего мне все эти жизни не хватало. Он был таким высоким и таким удивительно прекрасным. В нем было слишком много от мужчины, но его глаза всегда смотрели на меня нежно, так будто бы он был моим. Я не могу сейчас объяснить это. Но, кажется, я любил его.
«Нет! (я взял его за плечо) На этот раз я пойду один, Юкью!»
«Но ….»
Не проси меня, прошу, не проси, потому что из-за тебя я не смогу уйти. Я всегда легко уходил, но в этой жизни все слишком сложно. Я встречаю на пути людей, с которыми мне хочется остаться, а не наоборот. Я чуть было не расплакался снова от этих моих мыслей.
«Прошу, звони мне!»
Так будет лучше. Я знал, что так будет лучше, я убеждал себя в этом. Однажды я поцеловал его и теперь не могу простить себе, что сделал это, потому что кажется мне, что все, к чему я прикасаюсь с трепетной любовью, исчезает. Это не жизнь – это наказание. В ней есть место и для фантазии, и для любви, и для дружбы, которая может длиться дольше получаса. Но в этой жизни гораздо больше места для страданий, которые не убивают. Потому что я – человек. Теперь я становлюсь человеком. Сложно – но мне наконец-то удалось понять, почему их так сильно хочется любить. В них есть что-то такое, чего не было у меня. У них есть способность выбирать. И выбирать не в тех местах, где жизнь или смерть не имеет значения, а выбирать там, где это важно. Он подарил мне сердце человека, и голос, который заставлял трепетать звезды. Он подарил мне эту жизнь.
Теперь я подарю этим существам, свою любовь, потому что она появилась.
«Юкью, я обязательно с тобой еще встречусь»
«Завтра?»
Я ушел.
Это был момент, когда я ушел что бы делать все по-своему.
И теперь у меня появилась своя музыка. Мой голос теперь стал моим, и только я решаю, что я буду делать и кому отдавать. Иногда мне весело, иногда благодаря моим друзьям, я понимаю какой я ребенок и как это хорошо быть таким. Но часто я просто не могу забыть, какое я чудовище. Я вру теперь еще чаще. Я вру, когда мне плохо, или когда мне хорошо. Почему я вру?
Может, кто-то внимательный сможет прочитать в моих песнях меня настоящего, потому что только они не врут, только голос мой никогда не сможет соврать, о том, кто я есть и что я из себя представляю.
Я понял, что я больше никогда не увижу своих крыльев.
Как бы я ни старался, я их не увижу. Я понял это, когда одевал их. В этот раз они мне были тяжелы. Я слишком отвык от них.
И я слишком привык к той боли, которую причиняет мне мое человеческое сердце, прекрасное сердце, которое не смог бы отнять теперь у меня мой отец. Которое научилось любить такие же сердца, исполненные страхом и любовью. Я пою свои песни для вас, и вам решать, слушать их или нет.
Покинув моих друзей, я понял, что началось что-то важное. Дальше будет что-то важное. Мне все равно, сколько я проживу, но я хочу прожить эту жизнь и не хочу больше убивать себя. Я улыбаюсь очень грустной улыбкой.
Я когда-то был ангелом.
Меня когда-то звали Несущим Свет.
Теперь вы меня знаете под другим именем, а это пусть у вас всегда ассоциируется со злом, которое я действительно когда-то причинял вам.
Пусть ангел, несущий свет, станет навсегда синонимом Зла и порока, пусть он станет олицетворением дьявола. Я не отрекаюсь от этого имени, но он теперь только часть меня. Я давно забыл, как вселенная рождалась и как она пела вместе со мной мои песни генезиса. Я забыл, как родилось это место и как вы появились здесь. Я не помню своих братьев, ни по имени, ни в лицо, но мне кажется, что они сейчас рады за меня.
Я забыл, как приятно лететь между звезд, рассекая крыльями туманности. Как радостно мне было слышать отголоски своего пения из самых далеких уголках вселенной.
Я только помню, какое счастье мне приносило пение. И я буду творить.
Это не обещание.
Это прощание.
Это прощание со всеми теми, кого я могу, прикоснувшись, убить.
П.С.: Это все. Я больше его писать не буду, пока это все о прошлом человека, которого я трепетно люблю. Но поймите меня. Я не выписалась. Просто боюсь писать дальше. У него и так слишком много в этой жизни зла было. Выписав его так на бумагу, я хочу по крайней мере для себя его забыть.